Силикон — это ядовитый цветок, проросший сквозь труп великого города. Его ржавые небоскребы, опутанные паутиной шатких мостов и неоновых трубок, пронзают бледное небо. Воздух здесь густой и едкий, пропахший озоном, гарью и сладковатой гнилью — запах старой техники, что до сих пор борется за жизнь.
Здесь правят не короли, а Синдикат Логоритмов — олигархия техномагов и гангстеров, которые научились выжимать силу из обломков прошлого. Они контролируют всё: электричество, текущее по оголенным проводам, чистую воду и цифровые Кредиты — валюту, что мерцает на поврежденных чипах. Их личная гвардия, Кибер-Хексеры, — это ходячие лавкрафтианские кошмары из плоти и металла, чьи импланты шепчутся с мертвой инфраструктурой города.
Но истинная валюта Силикона, его главный товар и наркотик — это память. Маги-нейроманты добывают её, скупают и продают. Чужие воспоминания о любви, победах и счастье здесь можно купить и пережить в подпольных клубах как самый дорогой в мире трип. Это единственный побег от реальности, где каждый второй рискует стать омыленным — пустой оболочкой, лишенной прошлого.
Рейды Хранителей, бесконечные разборки банд. Образ жизни в Силиконе сам по себе является угрозой
Амнезия — это не город, а долгий, отчаянный упрек тишине. Он виснет на гигантских сваях над самым краем Океана Забвения, и его башни из темного дерева и камня изогнуты, будто от боли постоянного сопротивления. Сюда не доходит солнце — только морось и туман, вечные спутники Серого Прилива. Воздух густой от запаха старой бумаги, влажного камня и страха.
Здесь правят не солдаты или купцы, а мнемозисты — монахи-ученые, посвятившие себя войне, которую нельзя выиграть, но нельзя и проиграть: войне с забвением. В их Храмах Памяти на свитках, резных камнях и мерцающих голографах хранится всё, что удалось спасти: хроники, имена, формулы, стихи. Самый страшный грех здесь — забыть что-то важное. Самый страшный враг — не монстр, а пустота в собственной голове.
Экономика Амнезии держится на мнемонических картах — хрупких устройствах, хранящих одну яркую, очищенную эмоцию или знание. Это и инструмент для магов, и валюта для торговли с бездушным Силиконом.
Приступы Тишины, когда волна Забвения накатывает так сильно, что люди просыпаются и не помнят своих имен. Эхо — призраки утраченных воспоминаний, которые бродят по туманным улицам, и тихий ужас от осознания, что они — последний оплот света в мире, который медленно гаснет.
Если мир — это тело, то Узел — его грязный, шумный, но жизненно важный кишечник. Это не город, а хаотичный набор таверн, складов, караван-сараев и ремонтных мастерских, налепленных вокруг древнего, но все еще стоящего моста через пропасть. Здесь нет постоянных жителей — есть только те, кто застрял проездом, и те, кто наживается на тех, кто в пути.
Власть здесь принадлежит Гильдии Перевозчиков — отчаянным сорвиголовам, которые знают, как провести караван между Шрамами реальности и не сойти при этом с ума. Их слово — закон, а закон един: «не мешай торговле». Местный шериф и его люди поддерживают видимость порядка, но все понимают: главное — чтобы шла торговля.
Здесь можно найти всё: от высокотехнологичных запчастей из Силикона, пахнущих озоном и грехом, до мнемонических карт из Амнезии, что шепчутся чужими воспоминаниями. Здесь торгуют оружием, информацией, целебными грибами от кочевников и… собой. Самый ценный товар — безопасный проход. Знание пути, который не сотрет Прилив и не разорвут монстры.
Те, кто хочет паразитировать на этом потоке. Бандиты у каньона. Шпионы враждующих городов. И главное — риск, что в следующем караване привезут не товар, а проклятый артефакт, который привлечет к Узлу внимание чего-то такого, что не интересуется ни кредитами, ни памятью.
Просьба — это не просто крепость. Поселение стоит вдалеке от великих руин и туманных побережий, в мирной долине, которую безумие мира пока что обходит стороной. Высокий частокол, бревенчатые дома, дым из труб — здесь все дышит тяжким, но честным трудом.
Они выращивают гибриды Старого Мира — стальнопшеницу с металлическим блеском в колосьях, и гигантские грибы, дающие мясо-подобную мякоть. Их хлеб и темное пиво славится на весь архипелаг. Это то немногое, что еще можно создать, а не найти в руинах. Они торгуют зерном и тканями с другими поселениями, получая взамен металл и инструменты.
Их религия — это простой и практичный культ Хранителей — стальных стражей, что иногда бродят по окрестностям. Жители верят, что это духи-защитники, и оставляют у дорог маленькие фигурки из проволоки, «подношение цепям», чтобы те охраняли их поля.
Рейды голодных Пожирателей. Налеты крылатых тварей на стада. И самая страшная — Ржавчина Забвения, болезнь растений, от которой те стареют, сохнут и рассыпаются в прах за несколько часов. Их борьба — это борьба за то, чтобы последнее живое поле в мире не было стерто в пыль.
